Больше всего в девятом классе я боялся смирения. Помню водителя троллейбуса, который меня довозил до школы. Сейчас он мне бы показался обычным водилой с синей щетиной и с черными фалангами пальцев, но в детстве он пиздец как меня пугал. Я не мог понять, как он ездит целый день, и ему это не осточертело. Где–то половину дня он играл роль Гарфилда, изредка машинально помахивая рукой едущим навстречу водителям троллейбусов. А другую половину дня он проводил, скорее всего, отсыпаясь дома. У него была пара праздников, выходные и все. Все годы, что он меня возил, его жизнью была дорога, одна и та же дорога. Это не был охуенный роад трип, и из его жизни нельзя было снять роад муви, разве что коуб. И маленькому сопливому шкету, раздавленному пенсионерками, было до дрожи страшно вырасти и прожить такую же жизнь.

В 7 лет я мечтал стать водителем и ездить бесплатно, а в девятом классе была невыносима мысль такого существования. Как он мог сдаться? Когда наступил этот переломный момент?

Тогда я еще не знал многого. В девятом классе мне купили первый камп. Информатика шла с шестого, но родители были бедными, так что я компилировал все программы на листочке три года. Но этот момент настал, и в мою однокомнатную подселился еще один житель. Я, конечно, не стал давать ему имя, как китайцы дают половым органам, но через время он стал очень живым. Помню, там было всего три фильма: Джеймс Бонд “Умри но не сейчас”,”Гарри Поттер и тайная комната” и “Властелин колец: Две крепости”. Несмотря на то, что я не смотрел первого Поттера и Властелина, я запускал вторые части миллион раз, перематывал на любимые моменты, щелкал что–то в настройках и чувствовал себя на вершине мира. Это было офигенно, смотреть то, что сам хочешь, а не то, что показывают по телевизору. Еще на кампе была игра LOST VIKINGS и Хранитель Подземелья 2. Я не мог пройти ни одну из них, но персонажи мне снятся до сих пор, такое сильное впечатление они оказали на детский мозг.
Интернета не было, я даже представить не мог, как он действует. Мне казалось, ничего больше и не нужно кроме этих игр. Мне настолько нравилось играть и просто шарить по кампу, что я стал реже гонять в футбол, гулять и прочее. Это был первый тычок от мистера Смирения. Он был очень незаметным. Думаю многие бы сказали, что просто расширился круг интересов и все такое, но через год мне подрубили инет. Точнее интернета там было всего 300 мб в месяц, но в ДЦ++ было 3 огромных локальных чата. Там скорость могла достигать мегабайта в секунду (в такие моменты я старался не дышать) и можно было качать и качать. Я кликал по нику, смотрел на папки — отсортированные, прилизанные, соблазнительные и сладкие. Коллекции книг и фильмов, игры и, конечно, папки “приколы 2003”. Там были такие охуенные сборники книг. Я мог стать кем угодно, но проблема этих файлов и этого возраста в том, что тебе всегда мало. Я начинал скачку папки с книгами и мне казалось, что с каждым скачанным процентом я становился умней. Будто я уже прочел то, что я скачивал. Винчестер у меня был на 20 гигабайт. Когда папки докачивались, я окидывал их взглядом и давал себе отдых — качал что–то из игр или приколов. Помню все эти неработающие кряки к играм, флеш игры от миниклипа и обсирающиеся мультипликационные чуваки на гифках. Это был такой возраст, когда все такие гифки выжигаются на сетчатке. Я бы мог выжечь на сетчатке что–то более полезное или хоть то, что мне нужно по информатике (ради чего и купили камп), но я выжигал миссии Global operations и подборку смешной рекламы. Папки с книгами удалял ради новых игр. А в промежутках между скачиваниями я читал чаты. Это было охуенно: что–то происходило на кампе без моего вмешательства. Что–то живое жило, общалось, чувствовало. Познакомлюсь с девушкой 18 лет, мне 23 года пишите лс, хххКУЛBOY$$$xxx, смайлы и маты, маты, маты, маты. Матов было много. Маты резали глаза. Несмотря на то, что я рос с дворовыми пацанами, я не матерился и не пил в 10–ом классе. Не было какого–то чувства, что это круто и я этого не делал. Но тут было другое дело. Я видел, как качается что–то офигенное, а чуть выше видел чат с матами. Так тонко разделять чувства крутости скачки и неприязни к матам я не мог, и через время мат уже не резал глаз. А после я примкнул к большинству. Не сразу так. Не моментально. Когда ты думаешь, что не смиришься с этим, что выдержишь испытание, расчет всегда идет на момент. Сейчас к тебе подойдет тип с ножем и скажет “быстро матерись”, а ты геройски увильнешь от его удара и опрокинешь его хуком. Но жизнь бьет временем. Осколки смирения постоянно попадают в еду, которую едим, и воздух, которым дышим. И это не больно и не моментально, ты не проснешься однажды крича “ХУУУУУУУУУУУУУУУУУЙ”, но однажды, ругнувшись, сам не заметишь или просто простишь себе это. Так и ломаются все, так и приходит смирение. Медленно.

Примерно через год я начал пить. Пил я домашнее вино в Крыму, в какой–то дыре. Меня окружали мои одноклассники, которые как и я впервые уезжали куда–то без родителей вместе. И это было отличное чувство. Оно было отличное и без вина, но с ним оно было шикарней. На вкус вино было очень сладким и не пьянило. Что–то вроде сока по–взрослому. Больше всего меня удивляли чуваки, которые пили пиво. У него был отвратный вкус. Оно было по–настоящему мерзким. Я был уверен, что никогда не буду его пить. Но я начал его пить на первом курсе. Просто нашел свой вкус пива, который был не таким мерзким. До сих пор помню “Белое ночь. Темное” в бутылке, с запахом черного хлеба. Вначале одну, потом другую, потом третью. Хотя, конечно, больше двух не лезло. Кафешки пристрастили меня к импорту, я старался сравнивать вкусы и стать качественным потребителем пива. Иногда я пил больше, после вуза стал пить заметно больше, но вроде и в жизни было больше вещей, ради которых хотелось пить. А сегодня я ехал домой и увидел объявление о наборе водителей троллейбуса, но не обратил на него внимания, просто сфотографировал в подсознание. А потом, дома, за бутылочкой пива, играя в Цивилизацию, выключил монитор и увидел глаза того водителя из детства. Только уже мои глаза.